Привет!
Меня зовут Саша. И папу тоже Саша
Мы с ним тезки! Мою маму - Юля. Я её Люля называю, а чаще просто Мама.
Я появился на свет 18 июня 2011 года. Меня сразу показали маме, точнее мою ножку. С ней что-то было не так. Но мама уже была в курсе и не волновалась по этому поводу, а была совершенно счастлива, что я наконец-то появился на свет!
Потом в 7 дней мне на ногу в ЦИТО положили гипс. Мама очень переживала. А я врачу написал на халат и в тапочки прямо в гипсовой пока гипс делали. Гипс был мокрый, холодный и очень неудобный!!!
Потом меня в поликлинике отправили наблюдаться в ДГБ № 19 им. Т.С. Зацепина. Там меня смотрела очень приятная тетя Шестакова Елена Васильевна. И я её совсем не боялся, а улыбался ей во все свои будущие 32 зуба. Но она тоже решила, что мне нужен гипс и все последующие 4 месяца своей жизни я провел в нем. Каждую неделю папа с мамой возили меня в эту такую далекую больницу. Мне это путешествие совсем не нравилось да и сам гипс тоже. Иногда гипс слишком сильно сжимал ножку и родители мне снимали его раньше срока, но потом опять везли в больницу за новым. А иногда я его сам снимал, точнее он сваливался с моей ноги и родители опять ехали в Зацепина за новым гипсом. Самое замечательное время было, когда родители учили меня плавать, когда снимали гипс и купали в ванне, мыли голову и меня всего приятно пахнущей пенкой. Мне очень нравилось. Но это было так редко
Наконец мама уговорила врача проверить как там моя ножка и меня сфотографировали на большой такой штуке. Папа держал мне ножку и меня всего. И там было жутко холодно. Но гипс на меня после этого больше не одевали. Решили что толку от него никакого нет, а еще сказали что косточка у меня там какая-то срослась.
Потом меня возили по разным врачам.
Мне больше всех понравился Спивак Борис Григорьевич. Он напоминал моего дедушку и жил прямо недалеко от нашего дома. Борис Григорьевич сказал, что нужно срочно оперировать и сам договорился, чтобы нас принял доктор Малахов совсем в другом конце Москвы. Оказалось это еще дальше, чем Зацепинская больница. Тот доктор мне не очень понравился. Хотя он пытался улыбаться.
Это было НЦЗД РАМН НИИ Педиатрии. Малахов Олег Алексеевич взялся меня оперировать. И сразу после моего первого Нового года мы с мамой поехали ложиться в стационар. Там 12 января мне сделали первую операцию. Почти совсем ничего не почувствовал и еще там было много деток разных возрастов и взрослых теть, которые играли со мной. Было очень весело! Мне даже там понравилось, если бы не эти ужасные лекарства, которые мне кололи в катетер и иголки, которые втыкали мне в руки и ноги, чтобы зачем-то взять из меня очень много крови. Я плакал и мама очень переживала. Но все равно несла меня на эти экзекуции. А еще у меня там жутко болела попка. Врач сказала, что это аллергия такая на антибиотик. Я так плакал 3 дня, и мама не знала совсем чем мне помочь. Приходили разные врачи, смотрели меня и давали разные рекомендации. Было очень больно попку. Мама говорила, что она напоминает флаг СССР. Но то лекарство сразу отменили и постепенно попка стала заживать.
Мне сделали в стационаре НЦЗД РАМН удлинение ахилового сухожилия и остеотомию малоберцовой кости. Пока меня оперировали, мама плакала и стояла у отделения с операционной на лестничной клетке не в силах уйти далеко от меня. А потом меня привезли к ней из реанимации сразу как я проснулся часа через 3. И она улыбалась и была очень рада. А я опять оказался в гипсе, точнее в какой-то лангете. Когда её делали было ооооочень страшно. Мне на ногу намотали бинт, немного подождали и какой-то очень громкой машинкой с огромным лезвием разрезали этот бинт прямо на моей ноге! Я истошно кричал, но меня не отпускали, пока не разрезали этот бинт пополам. Я теперь очень боюсь такого звука, особенно миксера и блендера! И до сих пор помню как мне было страшно.
Эту лангету мама на меня еще очень долго одевала. Лангета мешала мне ползать и ходить. А мама вообще не давала вставать, а мне так хотелось сделать свои первые самостоятельные шаги. Я еще в больнице в НИИ Педиатрии прямо перед операцией смог подняться на ножки и держась за спинку кроватки обошел её всю по периметру! Мама мной восхищалась! Мне было всего лишь 6.5 месяцев. И у меня уже было целых 3 зуба!
Из больницы мы вернулись уже в наш новый другой дом. Он был не в Москве, а в другом городе в Московской области. Это была очень большая квартира, где было очень много места и несколько комнат, как в Москве. Но там больше не было моих бабушки и дедушки, моей крестной с её мужем и моего племянника Кирилла. Мне так нравилось играть с Кириллом, а теперь было не с кем кроме родителей. Но они то уже взрослые!
Потом меня опять часто и много возили по врачам. Месяца через два после операции лангету наконец сняли и вместо неё Борис Григорьевич придумал ортез, специальный ортопедический аппарат, в котором я мог прекрасно ползать и даже вставать и пытаться ходить! Одна ножка у меня стала короче другой сразу на 4 сантиметра. Так что аппарат компенсировал эту разницу и мне было удобно. Вскоре я освоил в совершенстве эту штуку и даже начал в ней бегать. В 9 месяцев я уже во всю ходил сам по квартире. Это так удобно! Но мама огорчалась и говорила, что я слишком рано начал ходить. А Малахов Олег Алексеевич - врач, который меня оперировал - уверял, что мальчики должны начинать ходить после 1 года. А мне еще столько не было, но ходить очень хотелось.
В конце весны мама повезла меня в Санкт-Петербург. Это была моя самая первая поездка в другой город на поезде. Питер оказался таким красивым. Там меня ждали моя тетя, которая там живет, и бабушка с дедушкой, которые тоже туда приехали на машине вперед меня. Там меня тоже водили к врачу, профессору Поздееву А. П. Оказывается он уже все про меня знал. Ему рассказали про меня по электронной почте и он пригласил нас с мамой к себе в больницу в г. Пушкин. Там ооочень красиво. И больница такая огромная, мы там даже заблудились. Александр Павлович (так звали врача) недолго нас совсем принимал, рекомендовал мне плавать и всегда-всегда ходить в аппарате, который придумал Борис Григорьевич. И запретил делать мне массаж и какие-то еще процедуры, ЛФК кажется называется. А жаль. Массаж мне делали уже 3 раза и мне ооочень нравилось. Еще врач сказал спать в туторе. Мама даже пыталась мне на ночь надеть этот тутор. Но я так плакал. В нем совершенно невозможно согнуть ножку и она затекала и очень потела в нем. Так что потом мама оставила свои попытки и больше тутор на меня не одевала совсем. Только вот этот аппарат. Александр Павлович сказал, что на ночь можно и не одевать. И даже рекомендовал не затягивать слишком сильно аппарат на ножке, чтобы не мешать циркуляции крови.
Так мы и жили в нашем новом доме вместе с мамой и папой. Мы еще раз ездили в Санкт-Петербург и к разным врачам в Москве. Они все говорили разное и мама совсем была обескуражена этим фактом. Ей хотелось, чтобы мне поскорее сделали одинаковые ножки и мне больше не нужны были все эти аппараты, лангеты и тутора. Но врачи в Зацепина и в Турнера рекомендовали делать операцию значительно позже.
В ЦИТО меня вместе с мамой прогнали по куче отделений и врачей, а в итоге сказали, что оперировать меня не будут.
Малахов Олег Алексеевич тоже сказал, что не знает, что с нами делать. А наш лечащий врач Олег Олегович в НЦЗД РАМН нам ничего толком не говорил и только отправлял к Олегу Алексеевичу. А Олег Алексеевич даже несколько раз нас не принял почему-то.
Еще в НЦЗД РАМН думали над какой-то ангеографией. Это нам врач в Питере говорил, что её нужно делать перед операцией еще в мои полгода. А когда мы лежали в больнице у Олега Алексеевича тот сказал, что это обследование мне еще делать рано. В общем, так и не сделали. Зато мне сделали компьютерную томографию. В таком огромном аппарате. Правда я его только в самом начале видел, потом уснул. А через несколько дней мама мне показала целую кучу черно-белых фотографий у Олега Олеговича в кабинете и сказала, что там изображена моя ножка. Но было совсем не похоже.
Потом нас принимали еще разные врачи в поликлинике. Они все рекомендовали разное и моя мама совсем запуталась. Один доктор говорил, что надо срочно делать пункцию и ангеографию и рекомендовал лечение в ЦИТО. Другой сказал, что меня вылечат только в институте им. Турнера или в еще каком-то им. Илизарова, где мы никогда еще не были в г. Курган. А в Зацепина сначала говорили, что отправят меня оперироваться в Филатовскую больницу. Там я тоже никогда не был. А потом передумали и сказали, что прооперируют меня сами после 3х лет. А В ЦИТО сказали, что смогут нас принять, если нас откажется оперировать Малахов Олег Алексеевич, а он вроде не отказывался. И еще сказали, что вырежут мне малоберцовую косточку из левой ноги и вставят её в мою больную правую ногу, после чего моя бабушка Аня упала в обморок прямо в кабинете врача. В Альбрехта сказали в Турнера нам ехать. А в Турнера сказали не оперировать пока что, а когда оперировать ничего не сказали. Только наблюдать сказали и все. И плавать.
Но мама меня плавать не водит. В ванне плавать уже не получается. Она стала слишком маленькая, я в нец пешком хожу. А бассейн оказывается для детей закрыли. А там был специальный реабилитационный для деток как я. Но его закрыли еще до моего рождения и неизвестно когда откроют и откроют ли. А он всего в 5 минутах ходьбы от нашего дома, даже его видно из окна. Так жалко. А другие бассейны тоже есть, но в других городах. Мама меня не может туда возить.
Вот. Так я и хожу в аппарате им. Спивака и не плаваю. Аппарата уже сделали целых 3! К сожалению они не растут вместе со мной.
А еще мама все время мучается с моей обувью, потому что на фабрике в Москве мне никак не могут сделать подходящую обувь. Хотя в ИПР вписали, что выдали все положенные 4 пары. Но в их ботинках я совсем не могу ходить и они так и лежат где-то у мамы на полках. Так что мама переделывает мне сама обычные босоножки и сапоги и зимнюю ботиночки тоже. У меня зимних теперь даже 2 пары! Одни на вырост.
Мне скоро 2 года. А я уже бегаю. Прыгать не могу вот, зато очень сноровисто лазаю. Сам научился снимать с себя аппарат, а вот одевать пока не получается - там очень много липучек. Зато в аппарате я даже сам могу подняться/спуститься пешком на 5 этаж. Правда мама и папа все равно меня чаще носят на руках, потому что я поднимаюсь ооочень медленно. При этом сами же говорят, что я очень шустрый! Я запутался. И я совсем не понимаю почему дети, у которых ножки совсем здоровые на прогулке просто стоят и не бегают? Я вот бегаю постоянно каждую прогулку быстро быстро! И еще очень люблю гонять голубей. Они сидят у нас на площади и их там все кормят. А я гоняю
Надеюсь мой рассказ не получился слишком длинным и вам было интересно читать.
Буду очень рад знакомству и всем гостям нашего семейного блога! Добро пожаловать.