Обучение речи глухих детей.

Елена ПРАЩИЦКАЯ
Эмилия Ивановна Леонгард:
«родители могут все! »

Меня попросили написать об Эмилии Ивановне Леонгард, и я охотно делаю это. Сама о себе она не напишет, человек она очень скромный!
Ее мама, Тычинина Александра Георгиевна, была дочерью священника. Глубоко верующая, хорошо образованная, она была человеком сильным и волевым. Дочь свою она очень любила, но воспитывала строго, очевидно, зная, что жизнь ее легкой не будет.
Отец — Иван Кондратьевич Леонгард, обрусевший немец, был репрессирован, когда Эмилии было всего два года. Из архивных документов, которые удалось прочесть после его посмертной реабилитации, стало известно, что он был расстрелян в застенках НКВД в 1937 г. Под пытками он так и не подписал ложных обвинений ни против самого себя, ни против других невинных людей.
Отлично окончив школу, Эмилия Ивановна подала документы в МГУ. Принять ее были готовы, но только попросили переписать анкету и не упоминать о том, что ее отец был репрессирован. Сделать это она отказалась. Ее не приняли. Тогда она поступила в МГПИ им. Ленина и стала дефектологом. Еще будучи студенткой, Эмилия Ивановна начала работать под руководством Федора Федоровича Рау — замечательного ученого и человека из семьи основоположников дефектологии в России. Под его руководством Эмилия Ивановна защитила кандидатскую диссертацию.
С самого начала работы ее волновала судьба маленьких глухих детей! В самом раннем возрасте их отрывали от семей, помещали в детские дома, где дети вырастали без родителей, становились им чужими. Кроме того, родители не знали дактилологии (ручной азбуки), не понимали речи детей! Не умели с ними общаться!
Ко всему прочему, таких детских домов не хватало, они были далеко не во всех городах, а качество обучения оставляло желать лучшего. Речь детей окружающим была непонятна. Она была грамматически неверно оформлена, смазана. Дети плохо понимали не только речь окружающих, но и письменную речь. Как правило, дети становились глухонемыми и между собой общались только жестами.
Консультируя родителей при обследовании детей в дошкольном секторе НИИ дефектологии, Эмилия Ивановна стала учить их заниматься со своим ребенком самим. Вместе с Гитой Львовной Выготской, психологом и дочерью известного психолога Льва Семеновича Выготского, Эмилия Ивановна составляла задания для родителей. Ее девизом стало: «родители все могут! ». И для этого не нужно быть педагогами. Как это ни парадоксально звучит, но именно родители — педагоги по образованию достигали даже более скромных результатов в работе с детьми. В этом нет ничего удивительного. Считая, что они знают сами, как заниматься, они подчас не следовали советам Эмилии Ивановны в должной степени, заставляли детей насильно повторять слова и речевые обороты, чего она не рекомендует, и делали многое такое, чему в наших педагогических институтах и училищах обучают и с чем Эмилия Ивановна не согласна. Она считает, что нельзя детей заставлять, это приводит к обратному результату. Нужно сделать так, чтобы им самим хотелось говорить. В игровой форме, без принуждения им сообщали знания, которые приводили к желанию делиться с окружающими тем, что они узнали. Нужно учить их быть инициативными, мыслить самостоятельно.
И первое, что происходило и происходит с Леонгардовскими детьми — это изменения личностные, поведенческие. Дети становятся активными, любознательными, говорливыми и даже болтливыми.
Родители детей, с которыми занимались дома они сами, были инженерами, лифтерами, малярами, научными работниками.
И еще. Слышащие люди овладевают речью по подражанию речи окружающих. Значит нужно развивать у них остатки слуха. Ведь они есть у всех глухих. Учить детей слушать. Эмилия Ивановна разработала систему слуховых тренировок — на голое ухо, через звукоусиливающую стационарную аппаратуру, через индивидуальные слуховые аппараты. Она рекомендовала надевать ребенку аппарат, как только становится известно, что у него имеется снижение слуха. Успехи домашнего родительского обучения не замедлили сказаться, они превзошли все ожидания.
Одной из первых оказалась маленькая глухая девочка из Одессы Оля Назарова. Глухота у нее врожденная. Родители обнаружили это очень рано. Они написали в НИИ дефектологии, попросили помочь. Эмилия Ивановна ответила, послала задания для маленьких глухих детей. Владимир Васильевич, отец Оли, начал с ней усиленно заниматься, когда девочке было девять месяцев. Он постоянно писал Эмилии Ивановне, отчитывался о проделанной работе, просил совета, как продолжать занятия, описывал свои трудности. Родители Оли не были педагогами. Мама была медсестрой, отец работал механиком на телевидении. В семье не было бабушек, которые могли бы помочь. Отец занимался с девочкой утром до работы, вечером, придя с работы, а иногда и в обеденный перерыв. Когда Оле было около трех лет, ее впервые привезли в Москву. Девочка говорила фразами, читала, писала, решала арифметические примеры. Случайно узнав об Оле, корреспондент радио Анна Леонидовна Григорова сделала о ней передачу. И это было только начало. Об Оле появилась статья в газете «Неделя». Эмилию Ивановну засыпали письмами с просьбой помочь. Письма шли со всех концов Союза, их становилось все больше и больше. Тогда один из редакторов журнала «В едином строю» (бывшее название «Жизнь глухих»), Илья Львович Гитлиц, предложил открыть в журнале рубрику «Родительский университет». Там помещались статьи Эмилии Ивановны о том, как заниматься с детьми, ответы на родительские вопросы, появились и описания родительских успехов, их опыт. В один ряд с Олей Назаровой встали Антон Куликов, Вадик Шалднев, Лена Ярова, Маша Цветкова… Дети эти были со всего Советского Союза, всех не перечислить. Число их росло, казалось бы — все прекрасно, но ничего подобного. Против Эмили Ивановны началась целая компания. Ее травили, ей не давали работать. Приходившие на ее имя письма ей старались не передавать. Против нее стали сочиняться небылицы. Ее обвиняли в антисоветской деятельности, в непризнании отечественной сурдопедагогики, которая утверждает, что глухих детей должны учить только сурдопедагоги и только по уже существующей методике с дактильной (ручной) азбукой.
Ей ставили в вину все: и работу с родителями, и работу над слуховым восприятием, и рекомендации носить детям слуховые аппараты, и родительский университет. А также открытие классов глухих при массовых школах (по просьбе родителей были открыты такие классы в г. Электростали, Москве, Омске), т. е. в интеграции глухих в среду слышащих. Здоровые дети при обучении вместе с детьми, имеющими физические недостатки, учатся сочувствовать им, помогать им и уважать их. Многие глухие, которые учатся в массовых школах, успевают лучше слышащих, т. к. они лучше их подготовлены. Им родители уделяют больше внимания. Они много читают и часто больше знают.
Против Эмилии Ивановны пишут коллективные письма в Министерство Просвещения, в Академию педнаук, в газеты. И чем очевиднее становятся успехи обучения детей по Леонгардовской методике, тем в большую ярость впадают противники. Что ими руководило? Зависть? Непонимание? Многое. И даже то, что Эмилии Ивановне совершенно не свойственна амбициозность. Ей просто хотелось помочь глухим детям, просто хотелось показать, что возможности их не ограничены.
Одной из форм работы были родительские конференции, на которых выступали родители, рассказывая о своей работе с детьми. Дети отвечали на вопросы, читали стихи, играли на музыкальных инструментах, пели, танцевали. Родители делились опытом, знакомились между собой (Затем их общение продолжалось: они ездили в гости, справляли дни рождения детей, помогали друг другу во всем.)
На конференцию в Иркутске в 1972 г. случайно попала корреспондент газеты «Известия» Ирина Григорьевна Овчинникова. Педагог по образованию, Ирина Григорьевна приехала в Иркутск по расследованию какого-то дела. Ей посоветовали прийти на родительскую конференцию глухих детей. То, что она там увидела, ее потрясло. Она написала об этом статью. Узнав о том, что Эмилию Ивановну травят, Овчинникова в течение нескольких лет писала в ее защиту статьи. И не она одна. Вскоре к ней присоединилась Ирина Григорьевна Краснопольская из газеты «Московская правда». В 1969 г. Директор НИИ дефектологии Т. А. Власова разрешила Эмилии Ивановне открыть экспериментальную группу детей и попробовать обучать их по созданной ею методике. «Эксперимент ваш провалится, Эмилия Ивановна, но для пользы науки это необходимо. Мы должны доказать, что обучать глухих детей без дактилологии невозможно».
Эмилия Ивановна набрала шестерых детей от двух до трех с половиной лет и начала работать.
Группа находилась на третьем этаже НИИ дефектологии, прямо над кабинетом Татьяны Александровны. Власову эксперимент Эмилии Ивановны не интересовал, и подниматься этажом выше, чтобы взглянуть на детей, ей было недосуг.
Об успехах обучения детей Эмилией Леонгард стало известно и иностранцам. Они даже прислали ей приглашение на международную конференцию. Но приглашение ей даже не показали, а пригласившим ответили, что Леонгард больна. Но иностранцы стали приезжать в Москву. Власовой пришлось согласиться. Она вынуждена была пригласить детей группы и Эмилию Ивановну в конференц-зал на второй этаж с третьего. Одна из девочек группы, присев на корточки, потрогала пальчиком туфли Власовой и воскликнула: «Такие же туфельки, как у тети Милы! » У Татьяны Александровны вытянулось лицо. «Эмилия Ивановна! У Вас что, не глухие дети? » — «Нет, почему же, они глухие» — «Но они говорят! » — «Говорят», — согласилась Эмилия Ивановна.
На следующий день в группу пришел корреспондент «Учительской газеты», а затем в ней появилась следующая заметка: «В НИИ Дефектологии проводится эксперимент по развитию у глухих детей остаточного слуха. Экспериментом руководит член-корреспондент Академии педагогических наук Власова Татьяна Александровна. Она берет за руку глухую девочку Катю, выводит ее на крыльцо НИИ Дефектологии и учит слушать, как падают снежинки!? ». А у Кати глухота почти тотальная. Ее слух находился за пределами аудиограммы.
На пятом году обучения в группе стали происходить чудеса. Даже сама Эмилия Ивановна не ожидала такого. Шел обычный урок. Дети рассказывали, как они провели воскресный день. Андрюша Васин сказал, что он с папой был в зоопарке, видел там волка, который похож на большую собаку. Вдруг со своего места вскочил Дима Золотовский: «Андрюша все время говорит «сопака» вместо «собака», я слышу! » Невероятно. Ведь дифференциация звонких и глухих согласных подчас недоступна даже слышащим, если у них имеются недостатки произношения. А уж при снижении слуха на 50 децибел тем более. Но у Димы потеря слуха более 80 децибел!
Решили, что это случайность. Но на следующий день Ириша заявляет: «Катя все время говорит «хах» вместо «как». Я слышу! » Но ведь заднеязычные звуки г, к, х — высокочастотные. А у Ириши на аудиограмме обрыв восприятия высоких частот. Как она слышит?
Летом 1978 г. была закончена докторская диссертация. На полях ее работы — замечания Власовой. Она против основного в леонгардовской методике. Особенно против перцепции (восприятия на слух глухими детьми незнакомого речевого материала). Татьяна Александровна пишет, что разрешит защиту, если Эмилия Ивановна уберет из диссертации все «неугодное» ей. Эмилия Ивановна отказывается что-либо менять. Она отказывается и от защиты. В газете «Известия» появилась очередная заметка по этому поводу — «Невольник чести», пишет Ирина Григорьевна Овчинникова.
А теперь несколько слов о перцепции, которая так раздражала врагов Эмилии Ивановны.
Это случилось 13 октября 1978 г. Шел пятый год обучения в двух других группах Эмилии Ивановны. Группы находились уже не в НИИ Дефектологии, а в помещении детского сада. Старшие дети уже учились в школе (часть из них в массовой, часть в школе слабослышащих, хоть и были глухими). Посмотреть результаты тренировки слухового восприятия были приглашены все сурдологи г. Москвы (сурдологи — это отоларингологи, специализирующиеся на слухе). Я встретила врачей и вела их в детский сад. По дороге одна из них, хорошо знавшая слабослышащих детей, так как делала диссертацию в знаменитой школе Микаэляна, сказала мне: «Ну хорошо, Елена Павловна, я верю, что глухих можно обучить речи и чтению по губам, но что их можно обучить слышать, я не поверю никогда! » Я предложила доктору не спешить с выводами. Пришли в группу. Сурдопедагог Анна Ивановна Чистякова проводила занятия. Дети сидели в наушниках и слушали, что им говорила в микрофон педагог. Анна Ивановна рассказывала детям, как отдыхала летом со своей собакой Герой. На самолете они прилетели в Латвию. Сойдя с трапа са молета, они услышали приветствие на латышском языке «Тере! » («Здравствуйте! »). При слове «Тере» Анна Ивановна закрыла рот экраном. Дети услышали слово и повторили его. Боже, что тут началось! Сурдологи кричали, что их хотят обмануть, что дети не глухие, что это фальсификация. Чтобы врачи своими криками не сорвали урок, Эмилия Ивановна дала посмотреть первые аудиограммы детей. С ними пять лет назад их приняли на занятия. И тут случилось неожиданное. Эмилия Ивановна явно не рассчитывала на такой эффект. В классе повисла мертвая тишина. Только Анна Ивановна продолжала по ходу своего рассказа произносить незнакомые детям латышские слова, каждый раз закрывая при этом рот экраном. Всего слов было пятнадцать. Дети повторяли слова полностью, или заменяли их близкими по звучанию сочетаниями слогов, давали замены. А сурдологи онемели. Они увидели свои подписи под аудиограммами, это они сами их делали. Все последующие сделаны уже в НИИ Дефектологии, а здесь, на первых, была коротенькая кривая слуха, диагноз «глухота» и подпись кого-нибудь из них. Тишина взорвалась криками изумления, восклицания. Потрясенные сурдологи плакали. Урок они не сорвали. Ведь дети-то были глухими, они не слышали криков. Они слушали в наушниках то, что Анна Ивановна говорит им в микрофон и старательно повторяли. Это и была перцепция, та самая, которая так не нравилась Власовой и ее сторонникам. Перцепция не возвращает слух глухим, она помогает им в понимании речи окружающих, в их интеллектуальном развитии.
Наступило 15 декабря 1980 г. В Академии педнаук состоялось рассмотрение «дела Э. И. Леонгард». Ее собирались уничтожить. Хорошо, что это был уже не 1937 г. На рассмотрении «дела» разрешили присутствовать кому-нибудь из сторонников Эмилии Ивановны, корреспонденту газеты «Известия», академикам — директорам НИИ, занимающимся обучением детей. Глухих детей, обученных по-леонгардовски и традиционно (для сравнения) Власова пригласить не разрешила: «Это аморально», - сказала Татьяна Александровна. Выступающих было много. Кто-то из единомышленников Эмилии Ивановны напомнил, что несколько лет назад, 15 декабря, умер Александр Иванович Мещеряков. Он только что получил из издательства свою книгу «Слепоглухонемые дети», отвез четыре экземпляра своим питомцам, уже студентам МГУ, приехал домой и умер. Он был совсем еще молод. Его травили, как и Эмилию Ивановну. С ней Александр Иванович был дружен, работу ее приветствовал.
А вот одно из выступлений той, другой стороны — Лебединская, доктор медицинских наук, профессор — привожу ее слова дословно: «Я как врач-психиатр с полной ответственностью заявляю — глухие люди не могут быть названы нормальными людьми. Это только субнормальные люди, которые должны находиться в своей теплой, я бы сказала, горячей субкультуре. И только по достижении 20–25-летнего возраста их можно вывозить на интересную экскурсию в мир слышащих».
А леонгардовские дети учатся в массовых школах и получают высшее образование. Они часто успевают лучше слышащих. Они изучают иностранные языки, играют на музыкальных инструментах и даже занимаются словотворчеством, постигая язык, как делают это дети с нормальным слухом. Так шестилетний Дима Золотовский говорил: «Я всех люблю. Я очень любивый».
Уничтожить Эмилию Ивановну не удалось. В этот день ее пригласили к себе на работу сразу два научно-исследовательских института. Она остановилась на институте дошкольного воспитания под руководством академика Александра Владимировича Запорожца. Этого Власова не ожидала. Она понимала, кого теряет. Ведь по-своему она даже ценила Эмилию Ивановну. В травле ее она шла на поводу у завистников. «Опомнитесь, Эмилия Ивановна! » — закричала Татьяна Александровна на весь зал. Только было уже поздно.
А Эмилия Ивановна продолжает работать. Нашлись новые сотрудники. Одна из них, Екатерина Аркадьевна, будучи филологом по образованию, даже окончила вечерний факультет дефектологии, чтобы Эмилию Ивановну не обвиняли в том, что ее сотрудники не имеют специального образования.
Екатерина Аркадьевна тоже прихожанка нашего храма. Она, используя методику Леонгард, помогла многим глухим детям. Один из ее учеников, Петя, родившийся и выросший в Переславле Залесском и страдавший большой степенью тугоухости (четвертая степень, на грани глухоты), стал профессиональным музыкантом, играет в оркестре. Он окончил обычную школу и музыкальное училище. Увидев успехи сына, его родители переехали в Петербург, где сейчас и живут.
…Бороться с Власовой было трудно. До того, как она стала директором НИИ дефектологии, она в течение двадцати лет работала в аппарате у Сталина. Авторитарные методы управления она усвоила очень хорошо. Ее боялись, но только не Эмилия Ивановна.
Родители глухих детей, коллеги Эмилии Ивановны (ее единомышленники) писали в ее защиту. Еще при Советской власти дважды проходило заседание Верховного совета, после чего ей разрешили открыть класс глухих в Омске, читать курс лекций на дефектологическом факультете МГПИ им. Ленина.
Министр просвещения Щербаков послал резолюцию в Академию педнаук об открытии консультационного пункта для работы с родителями.
В 1993 г. Институт дошкольного воспитания был реорганизован в Центр дошкольного детства им. А. В. Запорожца, Эмилия Ивановна в нем ведущий сотрудник.
В 1997 г. был организован «Центр Леонгард» по обучению и реабилитации глухих и слабослышащих детей. Эмилия Ивановна — президент этого Центра. В 1998 г. Минздрав Российской Федерации, наконец, официально признал метод Леонгард как один из методов обучения детей с недостатком слуха на территории Российской Федерации.
Спустя тридцать с лишним лет, наконец, признали и интеграцию, и работу с родителями, и необходимость носить слуховые аппараты детям, имеющим недостатки слуха. Эмилия Ивановна опередила время.
Но Центр существует, а проблемы остаются. Нет помещений для консультаций, нет лицензий, нет занятий. А число глухих растет. Существуют и новые носители прежней идеологии в сурдопедагогике. В Челябинске «городская мафия» ликвидировала прекрасный Центр реабилитации, который был основан родителями глухих детей. Он был фактически филиалом Центра Леонгард. Туда посылали учиться сурдопедагогов.
Идет наступление жестовой речи. А Эмилия Ивановна предупреждает, что если глухому ребенку показать жестовую речь, он не захочет учиться говорить, это труднее. Детей хотят лишить выбора. А если глухому дается сначала речь, то он потом не выберет жесты.
В Евангелии написано: «Господь возвращал и слух и речь».
Борьба Эмилии Ивановны продолжается. В нашем храме появились новые единомышленники Леонгард. Один из них — Григорий, наш прихожанин.
А Илья Львович Гитлиц в конце жизни просил крестить его. И эту просьбу его исполнил наш настоятель, отец Александр Борисов. Он приезжал к Илье Львовичу домой, крестил его, стал его крестным отцом. А Эмилия Ивановна стала крестной матерью. Илья Львович плакал от счастья. Наши священники говорят, что у всех христиан имеется свой крест, который они должны нести до конца. И это истинно так. На все Божья воля